«Соседскому мальчику уже десять лет, а он не ходит в школу, почти все время сидит взаперти. Я соседка, Зоя Ивановна. Страшно переживаю! Уже обращалась в милицию, в органы опеки, но везде меня проигнорировали», - рассказала одна из них «Комсомольской правде в Беларуси».

  Эта история случилась в одной из многоэтажек в спальном микрорайоне Минска. Бдительная соседка бьет в колокола не первый год: Зоя Ивановна показала пачку документов, ответов из многочисленных инстанций, в которые она обращалась. В одном из них, из главного управления внутренних дел Мингорисполкома, написано: «Проверка проведена (…), установлено, что в квартире действительно проживает 50-летняя Галина Николаевна, ее 24-летняя дочка Лиза и 10-летний сын Эдгар (…). Информация направлена в районное управление образования». 

- Но их проверка ничего не изменила! - возмущается соседка, перебирая бумаги. - Они даже в квартиру не попали! Но как раз в этом ничего удивительного нет: внутрь уже много лет никто не может попасть. Соседка не пустила меня даже тогда, когда затопила весь подъезд до второго этажа.

 С улицы окна злосчастной квартиры легко отличить от остальных. Вместо стекол - полиэтилен или какая-то пленка, под окнами балкона - едва заметные подтеки от выливаемых нечистот. 

 - Все это и впрямь удивительно, - рассуждает о произошедшем директор гимназии Марина Федоровна. - Каждые полгода проходит всеобуч, во время которого сотрудники школ звонят во все двери и спрашивают, есть ли в квартире несовершеннолетние дети (правда, полномочий войти и проверить это нет), а родители предоставляют справку о том, где учится ребенок. Из списков ЖЭСа у нас была информация о том, что в той квартире живет мальчик Эдгар. Когда мы стали спрашивать, где он, мама написала расписку: находится на лечении в Швеции. В тот момент ребенок был в неопределенно школьном возрасте (мог идти в первый класс, мог не идти), поэтому подтверждения из шведской школы мы взять не могли. Да и как ее взять, если слышишь из-за закрытой двери: «Они здесь не живут, переехали в Швецию, города мы не знаем»? К сожалению, законодательно такая ситуация не прописана, и концов здесь не найдешь.

 К чести педагогов, сработала гимназия молниеносно. Как только сигнал о ЧП поступил к ним, к квартире тут же направилась комиссия - директор, социальный педагог, психолог, инспектор по делам несовершеннолетних... О том, как непросто было попасть в квартиру, члены комиссии рассказывали почти полтора часа. Их рассказ напоминает сцену из шпионского фильма.

 - Мы дежурили около их квартиры несколько дней, - вспоминает социальный педагог гимназии Марина Валентиновна. - А они держали оборону. Как только слышали звонок, тут же затихали. Выключали во всей квартире свет. Именно поэтому, когда на третий день щелкнул замок, мы просто напросто бросились к двери.

В какой-то момент вышло так, что взрослые остались на лестничной клетке, а мальчик - внутри, в квартире.

 - Маленький, а вел себя очень бдительно, - рассказывают остальные участники операции. - Как мы ни уговаривали, как ни подделывали голос, он не сдавался, даже стал притворяться, что он не Эдгар, а Игорь Смирнов… Дверь открылась минут через сорок: посулили глазированный сырок. И догадались попросить воды - мол, сестре нехорошо.

 Внутри взрослые увидели худенького мальчика в одном комбинезоне.

 - У него их оказалось всего два из всей одежды: один потоньше, второй потеплее, красный и розовый. Мальчик был очень грязненький, видно, что давно не мылся. А в квартире в самом деле антисанитария, завалы, - описывают сотрудники школы. - Вещи были свалены грудами. Вонь. На полу валялась дорогая посуда, в сковороде - заплесневелые продукты, какие-то остатки… По квартире ходили четыре кота. Похоже, еще несколько сидели в переносках, которые стояли на полу в кухне. И что удивительно, во всем этом разгроме стоял компьютер - с плоским монитором, с микрофоном, с выходом в интернет. А входная дверь! У нас с вами такой двери нет! Может быть, этот антураж держали, чтобы к ним лишний раз не совались?

 По дороге в социально-педагогический центр мальчик развеял у школьных педагогов все стереотипы о том, каким должен быть городской Маугли.

 - Сразу стал общаться, даже анекдот рассказал. А мы стали расспрашивать его обо всем. Спросили, пьет ли мама. Ответил: «Моя мама водку не пьет, она только компрессы делает. Прикладывает, когда температура». Похоже, Галина Николаевна сама лечила детей, потому что в поликлинике о нем не знали: на прививки он не ходил, к доктору не обращались. Спросили, что он ел и когда. «Шведское блюдо, которое приготовила Лиза (старшая сестра)». Про Швецию рассказывал, как запрограммированный: «Мама не работает, мама собирает документы, чтобы мы все вместе переехали в Швецию. Мы ездили туда на машине, видели белую во дворе?» - и пытался нас успокоить: «Вы не думайте, у мамы все справки есть, все законодательно». Мы пробовали узнать, действительно ли ребенок выезжал за границу, но никаких данных не нашли, - рассказали они.

 В центре Эдгар с неподдельным интересом принялся разглядывать картинки на стенах и попросил поскорее показать ему комнату.

 - Когда мне сказали, что привезли такого ребенка, я была обеспокоена, - признается директор социально-педагогического центра Московского района Татьяна Изотова. - Но он очень быстро адаптировался к условиям приюта. Стал активно участвовать во всех мероприятиях, общаться с другими детьми, со специалистами центра. Ему все искренне нравится, режим дня и питание тоже. Может, потому что долгое время не общался со сверстниками? Как-то сказал: «Боже, как мне нравится, как здесь кормят!». Просит добавку, и нет блюд, которые бы он не любил.

 На него в самом деле сложно найти какие-то вещи. Когда его привезли, и мама и ребенок утверждали, что он болен лейкемией, что ему нужно лечение в Швеции.

 Тут-то и стали всплывать некоторые любопытные факты. В интернете до сих пор висит объявление, которое Галина Голубева дала три года назад. В нем она просила о помощи: указала номер счета, на который нужно перечислять деньги, и указала все диагнозы: «У старшего сына Олега - опухоль головного мозга на эпифизе, диагноз - пинеалома СВД по смешанному типу с мигренеподобными пароксизмами, астено-невротический синдром. Дочь Лиза - инвалид 1 группы, тоже имеет опухоль головного мозга, находящуюся в гипоталамусе. Диагноз - краниофарингиома, и в результате заболевания - полная слепота. У самого младшего сына Эдгара врачи ставят диагноз «рак крови». В нашей семье ситуация настолько критическая, что не знаешь какого ребенка спасать первого…»

 - Медицинской карточки у Эдгара не было, - говорит директор СПЦ. - Когда мы сделали анализы у части узких специалистов, выяснилось, что по всем показателям он сегодня здоров. Мальчик прошел полное медицинское обследование и медико-психологическую комиссию. Согласно ее заключению, он не нуждается в коррекционных занятиях и может заниматься в общеобразовательной школе по обычной программе. Он очень неплохо читает, пишет, считает… Единственное, говорит, не знает белорусского языка.

Родители не лишены родительских прав, они без проблем могут навещать своих деток. Мама приходит: один раз принесла носочки, другой раз - прописи, они занималась. С детьми ему поинтереснее: перед Новым годом была подготовка, так пока мама говорила со специалистами, он убежал репетировать.

Через три дня корреспонденты вместе с комиссией снова попытались попасть в квартиру Голубевых, чтобы проверить, навели ли там порядок. Но потерпели поражение: Галина Николаевна снова никого не пустила. Сперва сказала по телефону, что ее нет дома, а через несколько минут вместе с дочерью выскочила в куртке на лестничную клетку: «На вас нет времени. Мы едем к Эдгару в СПЦ. Два года вы не контролировали, а сейчас уже поздно!» - и села в лифт, не ответив ни на один вопрос журналистов.

Журналистка тоже решила встретиться с Эдгаром. Сразу узнала его из всей группы: худенький, с волосами до плеч, он с готовностью поднялся навстречу. Не стесняясь незнакомой тети, он рассказал, как ждет Деда Мороза («это тот, кто подарки под елку подкладывает»), как заказал ему машину на пульте управления и шахматы (пусть и не умеет в них играть).

- А дома вы ставили елку к Новому году? Дарили подарки?

- Нет, - десятилетний мальчик отрицательно покачал головой. - У меня папа в Швеции, он привезет мне подарок.

- А ты там был? Там же родина Деда Мороза, знаешь?

- Да, был, год назад. Летом только, Деда Мороза не видел. У нас там дом.

А потом, раз уж зашла речь про Новый год, Эдгар рассказал стихотворение, которое выучил к празднику.

- Я расскажу, можно? «Любят дети песни, танцы, шутки…» Вы не слышали его? Ну хорошо! «Любят все волшебные минутки! А ещё, поверьте, в целом свете, любят сказки взрослые и дети! И сейчас, под Новый год, сказка в гости нас зовет!»

- Ого! Это ты дома выучил?

- Нет, здесь, - разулыбался мальчик.

- Ну, раз ты такой молодец, держи предновогодний подарок — книжечки.

- Я умею читать, хотя я в школу не ходил, - не без гордости уточнил он, а потом почти без проблем прочитал все названия. - «Приключения Оливера Твиста». «Остров сокровищ». «Ро-би-ноз Крузо». Последняя неправильно, да? А еще я считать умею.

- Правда? Что идет после шестидесяти пяти?

- Шестьдесят шесть! Это меня сестра научила.

Эдгар живет в СПЦ уже больше месяца. По закону там он может оставаться не дольше полугода. Дальнейшую его судьбу решит суд. Чтобы вернуть ребенка, мама должна навести в доме порядок, записать мальчика в поликлинику и отдать в школу. Но она с таким развитием дел не согласна и уже написала жалобы в прокуратуру, в Мингорисполком и управление образования.

http://charter97.org