По чистой случайности много лет тому назад я оказался в одной тусовке с умственно отсталыми людьми и их семьями. Изначально я думал, что я сам нужен этим людям: такие семьи часто живут в глубокой изоляции. Но мне предстояло сделать удивительное открытие: оказывается, эти странные люди тоже нужны мне, и, похоже, нужны всем нам, так называемым нормальным.

Путешествие в другую страну

  Сначала я их боялся - теперь я хорошо понимаю, почему окружающие отворачиваются от них на улице или стараются не встретиться с ними взглядом в метро. Многие просто не знают, как себя вести с «ненормальными». Потому таких людей на улице стараются не замечать, иногда из благого намерения их не обидеть. И семьи с особым человеком оказываются в изоляции, в своем замкнутом мире: их редко зовут в гости, им нелегко пойти в театр или в кафе.

  Если войти в этот мир как в незнакомую страну, оказывается, тебя там ждут открытия. Причем открытия не только грустные, но и радостные тоже.

   Сперва я думал: «Мне что, не хватает собственных проблем, чтобы еще влезать в чужие, где практически и помочь-то невозможно?» Я тогда не понимал одной простой вещи: когда сталкиваешься с настоящими чужими проблемами, твои собственные проблемы тоже меняются. Они теряют весомость. Так, например, во время войны у людей проходят застарелые неврозы. Когда человек с синдромом Дауна заботливо спрашивает меня, почему я такой грустный, это вынуждает задуматься. Что, собственно, меня гложет? Что пора бы сходить к стоматологу, но страшно, и сейчас нет денег? Почему в моей квартире всегда царит такой кошмарный бардак? Но быть может, я сижу в своем крохотном мирке и перебираю свои мелкие переживания? Тогда как этот юноша с синдромом Дауна не только заботится о моем самочувствии, но умеет радоваться жизни куда больше, чем я. Когда сталкиваешься с людьми, которым жить гораздо труднее, это не решает собственные проблемы, но освобождает от мелочности и позволяет взглянуть на себя и свою жизнь в иной перспективе.

Изучение самого важного языка

 Часто я терялся, не зная, о чем с ними говорить. Стереотипные сплетни, разговоры о погоде, о прочитанных книгах и об высоких материях сразу кажутся фальшью. И прежде всего мне пришлось научиться одной важной вещи: не заполнять паузы в разговоре пустыми словами. Иначе слишком часто у меня получался разговор с самим собой. Кроме того, некоторые умственно отсталые люди пользуются словами мало или вообще не разговаривают. И это помогает сделать открытие: любой человек, даже если он не говорит и не понимает значения слов, все равно непрерывно общается. Он говорит со мной всем своим телом. И это заставляет учить самый главный «иностранный» язык - язык жестов, мимики и прикосновения. Когда ты разговариваешь только о погоде, кино или делах, легко забыть, что невербальный язык куда важнее - особенно в сфере взаимоотношений. Умственно отсталый человек (как, впрочем, и нормальный маленький ребенок) вынуждает про это помнить.

  Поэтому такой человек учит меня яснее и полнокровнее общаться с моими домашними, да и со всеми людьми. Мне приходится помнить о том, что у меня есть тело (точнее, что я есть тело), и общаться на более глубоком уровне, за гранью слов. Порой люди, не обремененные условностями, дают хорошую обратную связь. Так, однажды Оля Б., умственно отсталая девушка, сказала мне: «Ты щуришься на меня, как на солнце». И правда, мне пришлось осознать, что в тот момент я одновременно и сердился на нее, и пытался ей улыбнуться: получилось двойное сообщение.

   И еще одно маленькое, но важное открытие. Невербальное общение - это всегда мир прикосновений. Раньше я не подозревал, как много всего человек может передать прикосновением. В нашей жизни прикосновение в основном ассоциируется с проявлением сексуальности, и потому все прочие его формы в какой-то мере попадают под запрет. Я и не подозревал, что страдаю от тактильного голода. Мне нередко хочется потрогать собеседника, и это не имеет отношения к эротике. Но слишком часто я этого не делаю, опасаясь оказаться неправильно понятым. Общение с людьми, которые не говорят, позволяет нарушать социальные запреты. И я пришел к выводу, что эти табу ненормальны и что мы, так называемые «нормальные люди», просто общаемся неполноценно.

Психологическое присутствие

- Ты мне друг или полудруг? - спросил меня как-то Саша Р. Я долго думал.

Умственно отсталый человек учит меня крайне важной вещи - не убегать от отношений. Всем хорошо известно, что можно сидеть в одной комнате с другими и психологически отсутствовать. Такое встречается во многих семьях, где люди вроде бы рядом, но каждый ушел в свой приватный внутренний мир. А особый человек учит тебя присутствовать. Он все время как бы говорит, словами или телом: «Ты мне нужен. Побудь со мной». Вероятно, это происходит не от хорошей жизни: многие такие люди аффективно голодны, потому что никто, кроме родителей, не хочет быть с ними вместе. Им нужны отношения, нужны друзья. Поэтому они всегда просят меня присутствовать.

  Об этом легко забыть на работе или с обычными друзьями, где все заглушают слова и вертящиеся в голове проекты. Но, оказывается, способность присутствовать - очень важная вещь везде, где ты живешь с людьми: в любви и в браке или с нашими детьми. Быть с человеком «низачем» - это и большая роскошь, и необходимое питание для отношений. Так, особые люди учат меня настоящему глубокому общению.

 Загадка человека

  Когда я впервые пришел в гости к Саше Г., он не разговаривал со мной: он привык, что чужие люди с ним не говорят. Он сидел, уставившись в сломанный телевизор, где изображение отсутствовало, а работал только звук. Мы быстро познакомились. Я ему нужен. Ему неважно, сколько я зарабатываю и какие статьи я пишу, умный я или глупый. Ему важен только я сам, и как я к нему отношусь.

А я смотрю на него и думаю: что такое человек? Саша не умеет читать и писать, он говорит предложениями максимум из трех слов. Он не передвигается по городу самостоятельно, потому что может сесть в любой автобус и не вернуться домой - такое бывало. Но я никак не могу увидеть в нем «не совсем человека». Скорее наоборот: в нем больше человека, чем во многих моих нормальных знакомых, потому что он открыт, он весь тут и в большей мере живет именно на уровне отношений.

Саша и другие странные люди меняет мою жизненную философию и то, как я смотрю на мир, меняет представления о том, что главное в человеке, а что нет. Человек не измеряется успехом и своими достижениями, не измеряется уровнем IQ. Это меняет мое отношение к окружающим: интересных людей вокруг становится гораздо больше.

  И это меняет также мое отношение к самому себе. Когда я принимаю таких странных людей, со мной самим происходит терапевтическое изменение. Мне легче принять самого себя. Думаю, в каждом из нас живет внутренний «умственно отсталый», которого мы стыдимся и скрываем от других и от себя. Это наша некомпетентность, неловкость и глупость, тайное ощущение своего убожества. Вероятно, это близко к тому, что Адлер называл «комплексом неполноценности». Мы пытаемся его преодолеть в соревновании, стараясь доказать себе и другим, что мы принадлежим к самым лучшим. Но в результате мы подавляем в себе человечность: способность любить, строить отношения и быть вместе с людьми - и убегаем от самих себя.

  Когда же я открываю красоту странного человека, это позволяет мне открыть красоту всего того, что раньше я в себе отвергал как мое «постыдное убожество». И тогда я могу принять себя таким, каков я есть. Это важнейшая терапия. Так, люди, которые кажутся нелепыми и ненужными, несут нам исцеление и делают нас человечнее, необучаемые нас многому учат. Они нам действительно нужны. Они приглашают нас перестать быть слишком нормальными, чтобы мы могли стать более человечными и счастливыми.

Михаил Завалов

http://medportal.ru